Москва, пл.Ильича, шоссе Энтузиастов, фотография 1977 года
Верстовой столб 1783 года "От Москвы 2 версты" стоит недалеко от метро Площадь Ильича. Информация на знаке уже, конечно, не соответствует действительности. Но место для него выбрано не случайно: здесь находилась оживленная Рогожская застава, которая входила в линию Камер-Коллежского земляного вала, это была третья линия укреплений и граница города (после белого города и земляного города). Кстати, ставились столбы попарно по обеим сторонам дороги. Столбы у Рогожской Заставы разлучили: один остался на своем историческом месте, а другой перенесли в музей «Лефортово»
В царствование Екатерины II было принято решение о сооружении на всех главных дорогах России каменных верстовых столбов по единому образцу. Их возводили в стиле барокко, венчал это довольно высокое, около 10 м высотой, сооружение флюгер в виде коня. На каждой версте почтовых дорог велено было также посадить по 20 деревьев. В 1774 г. первые верстовые столбы из гранита и мрамора появились вдоль Царскосельской дороги от границы Санкт-Петербурга (которая в XVIII в. проходила по Фонтанке) до Царского Села. Верстовые столбы изготавливались в строительных мастерских Исаакиевского собора. На первом и последнем верстовых столбах были установлены солнечные часы. Каменные версты устанавливались до 1817, потом деревянные.
За Рогожской заставой начинался Владимирский тракт - по нему со всей России арестанты, ссылаемые в Сибирь поступали в «Бутырский тюремный замок», отсюда они, до постройки Московско-Нижегородской железной дороги, отправлялись пешком по Владимирке. Поколениями видели рогожские обитатели по нескольку раз в год эти ужасные шеренги, мимо их домов проходившие. «Видели детьми впервые, а потом седыми стариками и старухами все ту же картину, слышали: ...И стон И цепей железных звон... Ну, конечно, жертвовали, кто чем мог, стараясь лично передать подаяние. Для этого сами жертвователи отвозили иногда воза по тюрьмам, а одиночная беднота с парой калачей или испеченной дома булкой поджидала на Садовой, по пути следования партии, и, прорвавшись сквозь цепь, совала в руки арестантам свой трудовой кусок, получая иногда затрещины от солдат. Страшно было движение этих партий. По всей Садовой и на всех попутных улицах выставлялась вдоль тротуаров цепью охрана с ружьями... И движется, ползет, громыхая и звеня железом, партия иногда в тысячу человек от пересыльной тюрьмы по Садовой, Таганке, Рогожской... В голове партии погремливают ручными и ножными кандалами, обнажая то и дело наполовину обритые головы, каторжане. Им приходится на ходу отвоевывать у конвойных подаяние, бросаемое народом» (так описывает Владимирский тракт Владимир Гиляровский).До прибытия партии приходит большой отряд солдат, очищает от народа Владимирку и большое поле, которое и окружает. Это первый этап. Здесь производилась последняя перекличка и проверка партии, здесь принималось и делилось подаяние между арестантами и тут же ими продавалось барышникам, которые наполняли свои мешки калачами и булками, уплачивая за них деньги, а деньги только и ценились арестантами. Еще дороже котировалась водка, и ею барышники тоже ухитрялись ссужать партию. Затем происходила умопомрачительная сцена прощания, слезы, скандалы. Уже многие из арестантов успели подвыпить, то и дело буйство, пьяные драки... Наконец конвою удается угомонить партию, выстроить ее и двинуть по Владимирке в дальний путь. Для этого приходилось иногда вызывать усиленный наряд войск и кузнецов с кандалами, чтобы дополнительно заковывать буянов. Главным образом перепивались и буянили, конечно, не каторжные, бывалые арестанты, а "шпана", этапные.
