Воспитание и поведение

Прежде чем ваш ребенок сведет вас с ума

Найджел Латта

Прежде чем ваш ребенок сведет вас с ума

«Прежде чем ваш ребенок сведет вас с ума»: РИПОЛ классик; Москва; 2009 ISBN 978-5-386-01239-7

Аннотация

Мечта любого родителя — маленький прелестный розовый или голубой (как вы понимаете, в зависимости от пола) милый-премилый ангелочек, всегда послушный, всегда улыбающийся, беспрекословно выполняющий все ваши пожелания и требования, с обожанием и восторгом взирающий снизу вверх на своих любимых и любящих мамочку и папочку. Но мечта, как известно, часто разбивается о реальность. Мы их очень любим, но иногда просто готовы… Ну, в общем, сами знаете, на что мы готовы. Книга новозеландского практикующего психолога с 16-летним стажем, настоящего специалиста по «безнадежным» случаям и одновременно успешного отца двух сыновей Найджела Латта «Прежде чем ваш ребенок сведет вас с ума», призвана помочь вам избежать подобной ситуации. Книга предназначена для отчаявшихся родителей, а также для тех, кто хочет избежать подобного развития событий.

Примечания автора

В целях сохранения конфиденциальности все имена и подробности, связанные с личностью описанных людей, изменены.


Найджел Латта

Прежде чем ваш ребенок сведет вас с ума

Посвящаю книгу моей маме,

Дженис Латта.

Она знала обо всем этом

гораздо раньше меня.

Благодарности

Эта книга не вышла бы в свет без терпения, понимания и заботливости моей жены Нилы. Без ее поддержки и советов книга оказалась бы гораздо менее интересной и увлекательной. Я даже готов назвать ее моим соавтором, если бы только она дала на это свое разрешение. Также благодарю моих сыновей, которые были для меня самыми главными учителями. И далеко не в последнюю очередь благодарю все те многочисленные семьи, с которыми мне довелось повстречаться за эти годы. Чем больше я работаю, тем больше понимаю, насколько мне повезло с работой.

Предисловие

Не думайте о детях… спасайтесь сами!

Вполне простительно прийти к мысли, что в период где-то между 1982 и 1992 годами детей стали делать из совершенно другого материала, отличающегося от того, из чего детей создавали раньше. До той поры дети были детьми. Они падали, пачкались, бегали по улице с друзьями и вообще делали то, что и должны делать дети. Они ездили в автомобиле без специальных, трижды сертифицированных кресел, сами ходили в школу, играли на площадках с бетонными дорожками, жили в домах без пластмассовых предохранителей для розеток и поедали много сладостей с диким количеством красителей.

Просто диву даешься, как это род человеческий умудрился выжить в эти безумные десятилетия.

Но ближе к девяностым годам мы стали сворачивать куда-то в сторону. Мы обзавелись мобильными телефонами, ноутбуками и DVD-проигрывателями. Те, кто продавал шампуни и тому подобные товары, решили обнаружить среди нас какое-то загадочное «Поколение X», которое в свою очередь решило, что оно не хочет ничего решать. Теперь, насколько я понимаю, подрастает уже «Поколение-Z», а торговцы шампунями до сих пор рекламируют свое мыло как последнее достижение космических технологий.

Мыло — это мыло, не будем забывать об этом. И главное в нем не медовые добавки и не экстракты алоэ, а мыло.

При всем этом трудно отделаться от подозрения, что дети стали какими-то более сложными и, очевидно, более хрупкими. Некоторые даже считают, что они сделаны из стекла, которое вот-вот разобьется, и потому с ними нужно обращаться как можно осторожнее и деликатнее.

Где-то на середине пути к нынешнему положению дел хиппи в сандалиях стали обращаться к детям «молодые люди», и это было явно «начало конца».

Кроме того, включая телевизор, каждый раз видишь какого-нибудь доктора педагогических или философских наук, который с серьезным видом и со множеством непонятных слов рассуждает на тему, смысл которой сводится к тому, какие мы, в основе своей, мерзавцы и что наши дети обречены, потому что мы такие плохие.

Недавно я встречался с новой учительницей своего сына. Мой сын — прекрасный мальчишка, и я его очень люблю, но он упрям, как самый упрямый, генетически модифицированный осел с супер-геном упрямства в самой несгибаемой хромосоме. (После некоторых продолжительных и очень тяжелых психологических экспериментов я пришел к мысли, что он унаследовал этот ген от своей матери.)

К тому времени он уже успел несколько раз повздорить с этой учительницей, выясняя ее пределы прочности, — он ко всему так относится, и ничего неожиданного в этом нет. Мой сын просто обожает разрушать границы. Учительница оказалась довольно неплохой и опытной: она сразу же попыталась приструнить его. Впервые встретившись с ней, мы с женой вздохнули с облегчением, поняв: это лучшая учительница из тех, что были у нашего отпрыска. Примерно на половине беседы до меня дошло, что она дипломатично спрашивает нашего разрешения наказывать его, если он зайдет слишком далеко.

Я поспешил уверить ее, что это просто необходимо и она может делать все, что считает правильным. «Заприте его в шкафу, если думаете, что так до него лучше дойдет», — сказал я, надеясь, что она оценит это как шутку и не подумает всерьез, будто мы так поступаем с детьми дома. Кроме того, я добавил, что если сын будет жаловаться на нее, то мы не будем звонить ей и кричать в трубку, почему она обижает нашего ангелочка. В первую очередь мы спросим у него, что он натворил.

Просто уму непостижимо: учителя считают необходимым спрашивать у родителей разрешения наказывать детей в школе! Но им приходится так поступать, ведь иначе сразу же после уроков на них набросится целая стая родственников и социальных работников, вопящих о том, что психологической самооценке их драгоценного Тарквиния нанесен непоправимый ущерб.

Учителям теперь нужно спрашивать, можно ли обучать детей дисциплине. Бог ты мой, мы действительно зашли куда-то не туда!

Порой как раз нужнее всего бывает стегануть разок-другой этого Тарквиния по мягкому месту. Метафорически, разумеется.

Все стало таким чертовски сложным. Многих незамысловатых радостей жизни мы теперь лишены как раз из-за того, что постоянно сомневаемся, чего-то опасаемся и недооцениваем себя как родителей. Мы отчаянно боимся допустить ошибку в воспитании и нанести детям эмоциональную травму.

Но дело в том, что мы неизбежно совершаем ошибки, тем или иным образом. Мы родители — это наша работа. Наши дети точно так же должны выжить, общаясь с нами, как и мы должны выжить с ними. Если они вынесут это испытание, то дальше им будет легче. Считайте, что это своего рода разновидность социального естественного отбора. Воспитание детей — это величайшее реалити-шоу, только без телевизора.

Недостаток его состоит в том, что нельзя никого исключить голосованием, а этой возможности временами так не хватает! И миллион долларов в конце вас не ждет. Но при некотором везении и умении можно к старости получить неплохие воспоминания.

Стремление не отстать от новомодных веяний и сложностей стало темой огромного количества книг и телепередач, говорящих о том, как воспитывать детей, чтобы свести к минимуму их эмоциональные травмы и развить их способности. Сейчас можно купить книги, посвященные тому, как воспитать самого умного ребенка, самого уверенного в своих силах ребенка, самого творческого ребенка, самого свободолюбивого ребенка и вообще любого ребенка, какого вы пожелаете.

И тому подобная болтовня. Эта книга не о том.

Эта книга о том, как провести первые десять лет с ребенком и не «соскочить с катушек». Воспитывая детей, сохранять психическое здоровье нелегко, но возможно. Повторяю — возможно, как бы нереально это ни казалось. Но если вы хотите узнать только о том, как научить маленьких Тарквиния или Порцию в четыре года играть Моцарта на фортепьяно и аккордеоне, то эта книга, вероятно, не для вас.

Но если вы ставите своей целью прежде всего не сойти с ума в течение первых десяти лет, то эта книга для вас.

Хотя тут есть одна странность, пусть даже если эта книга не о том, как воспитать маленького вундеркинда, играющего Моцарта.

Как правило, вероятность того, что дети вырастут психически здоровыми, умными и счастливыми, выше у нормальных с психической точки зрения родителей.

Чем безумнее вы себя ведете, тем более безумными становятся ваши дети.

Чем вы счастливее , тем счастливее ваши дети.

Это простое, но очень важное правило. Мне даже кажется, что это самое важное правило вообще из всех правил. Вы должны сохранять рассудок любой ценой .


Введение

Профессиональные секреты

Моя работа заключается в том, чтобы «чинить» детей. Все вполне просто. Я работаю с разными детьми, но особенно мне нравится работать с теми, кого зачислили в разряд безнадежных. Мне нравятся такие дети — я их очень люблю — и мне нравится то, что их считают безнадежными. Эти дети способны устроить окружающим такую отчаянную встряску, что их способностями остается только восхищаться. Если, например, с десятилетним сорванцом не смог сладить ни один эксперт, то мне сразу хочется увидеть его своими глазами. И хочется увидеть ребенка, над которым задумчиво качает головой целый кабинет психологов. В результате последние пятнадцать лет я разъезжал по стране, работая с самыми разными детьми с самыми разными проблемами. Я видел самых невоспитанных, самых капризных, самых сердитых, самых неприятных и самых пугающих детей, но также и самых милых и замечательных.

Есть работы и похуже.

Некоторое время тому назад я ехал домой после посещения одной семьи. Дела у этих людей шли очень плохо. Когда я впервые встретился с ними, их старшая десятилетняя дочь находилась в больнице для детей с большими отклонениями в психике. Позже она призналась, что даже хотела совершить самоубийство. Попытка была несерьезной, но какая серьезность может быть в случае с десятилетним ребенком? Ее младший брат оставался дома, но был сущим наказанием — устраивал жуткие припадки и вел себя чрезвычайно агрессивно. Мать — очень добрая и милая женщина, но видно было, что она находится на грани срыва. Хуже и придумать было нельзя.

Я присутствовал в больнице на консилиуме врачей, которые обсуждали, что же не так с девочкой. Высказывались самые разные предположения, звучало много научных слов и фраз — некоторые из них были довольно впечатляющими, другие не очень. Но, сказать по правде, примерно на середине обсуждения я перестал к ним прислушиваться, потому что все рассуждения казались одинаковыми. Если диагноз сопровождать конкретными указаниями на то, как исправить ситуацию, то я буду весь внимание. Но, конечно, так никогда не бывает. Чаще всего это просто размешивание и без того мутной воды — в итоге никто так и не понимает, в чем дело и как с этим быть. Тогда все пришли к общему мнению, что девочку можно будет отправить домой не менее чем через восемнадцать месяцев, а то и через два года.

В конце дискуссии я составил для себя мысленный план «починки». В том помещении собралось много обладателей различных ученых степеней и дипломов. Предполагалось, что кому-то из них обязательно должен прийти в голову разумный план действий. Но, к сожалению, когда дело дошло до плана, все почему-то обратили свой взор на меня.

Ну что ж, как всегда.

«Безнадежные случаи», похоже, стали моей специальностью. Мне, конечно, нравится думать, что я умнее и сообразительнее других, но я знаю, что это не так. В мире много людей, которые гораздо умнее меня; я это знаю наверняка, потому что постоянно их встречаю. Мне кажется, что в действительности моя главная сила заключается в том, что я сохраняю оптимизм перед лицом неминуемого поражения.

Я привык сталкиваться с безнадежно запутанными ситуациями и каким-то образом находить выход из них. Чаще всего для этого необходимы два фактора: во-первых, несокрушимая вера в то, что выход существует (особенно когда все факты и здравый смысл говорят о том, что его нет), а во-вторых, способность упорно не обращать внимания на возможные осложнения и сосредоточенность на простых вещах. За годы практики я повстречал столько отчаявшихся родителей, что можно сбиться со счета, и видел столько капризных и непослушных детей, что они с трудом поместились бы на просторной площади. Одно из преимуществ длительной практики состоит в том, что рано или поздно начинаешь замечать закономерности. Справиться с десятилетним хулиганом, который пытался ударить ножом свою мать, можно теми же способами, что и приучить пятилетнего карапуза спокойно сидеть за столом.

Что касается того случая, то через четыре месяца я возвращался домой с надеждой на благоприятный исход. Девочка еще оставалась в больнице, но родители посещали ее по выходным, и эти встречи были очень радостными. Кроме того, младший брат уже не казался таким капризным и неуправляемым. Все снова были счастливы. И мало что напоминало о той ситуации, которую врачи и психологи определяли какими-то пугающими техническими терминами. Я искренне надеялся, что вскоре они превратятся в настоящую семью, где все любят друг друга.

Все, что для этого потребовалось сделать, — это предоставить в распоряжение матери простое, но эффективное средство (то, что я называю «лестница неминуемой судьбы» — довольно пугающее название, но на самом деле это не такое уж страшное средство, как может показаться; я обсуждаю его в главе 4), а также объяснить, как немного наладить отношения друг с другом. Отношения — это все. Как только налаживаются отношения, то можно считать, что половина дела сделана.

Я помню, как в тот день, возвращаясь домой, думал о всех других семьях, члены которых вынуждены буквально бороться друг с другом. У меня у самого двое детей, и я на своем примере хорошо знаю, каково это — кричать и спорить со своими близкими. Я увидел, как несколько простых средств изменили отношения внутри той семьи, и подумал о том, как жалко, что нет какого-то способа работать сразу со многими семьями, чтобы сразу как можно больше людей узнали о таких средствах.

И тут мне пришло в голову, что такой способ есть.

* * *

В конце концов я написал эту книгу не только для вас, но и для себя. У меня два сына, и я, несмотря на свою работу, часто ощущаю себя всего лишь очередным взволнованным родителем. Несколько лет назад мой сын, тогда только начинавший ходить, вошел в стадию «пьяного викинга». Это выражалось в том, что в конце еды он швырял тарелку с оставшейся едой через плечо и раскатисто хохотал, как, должно быть, хохотали варвары, праздновавшие очередной набег на мирное поселение. Макароны и капуста медленно сползали по стенам под его непрерывный гогот.

Как мы ни старались, ничто не помогало. Каждый вечер нам приходилось убирать остатки разнузданного пиршества. Конечно, от этого страдала и моя профессиональная самооценка. Несмотря на то что я целыми днями учил других людей тому, чтобы их дети не сбегали из дому, не грабили банки и не устраивали пожаров, я не мог заставить своего ребенка не швыряться тарелками.

Неужели я настолько беспомощен?

И вдруг я понял, что нужно делать, но только после того, как перестал думать как родитель и стал относиться к своей семье как к очередному профессиональному случаю, требующему определенного подхода. И к такому методу я прибегаю по сей день. Когда я в «режиме отца», мне кажется, что почва постепенно уходит у меня из-под ног. Когда я в «режиме психолога», то все становится легче и яснее.

Любовь ослепляет нас. Как и усталость.

Мы выиграли битву за тарелки с едой, но мальчишка нас и на этот раз перехитрил, быстро перейдя от стадии «пьяный викинг» к стадии «злой криминальный гений». Для нее характерной была пугающая склонность останавливаться посреди лестницы и издавать маниакальный хохот, вроде того, какой издают в фильмах безумные преступники, только что уничтожившие Париж смертоносными лучами. Как только удается привыкнуть к одной стадии, они переходят к другой. Мы всегда отстаем на один шаг.

И поэтому эта книга в такой же степени для меня, как и для вас. Я написал такую книгу, какую хотел бы прочитать сам. Когда я в режиме отца, мне хочется получать четкие и разумные инструкции, действующие в реальном мире. «Быть последовательным» — неплохой совет, но вы когда-нибудь пытались на самом деле быть последовательными?

Дайте мне передышку.

В качестве родителя мне хуже всего становилось тогда, когда я не знал, что делать. В такие моменты мне хотелось схватить спрятанные в каком-нибудь тайнике билеты и фальшивые документы, помчаться в аэропорт и улететь в страну, которая не подписала соглашение об экстрадиции.

Когда я знаю, что делать, мне кажется, что все хорошо. Я контролирую ситуацию, жизнь прекрасна. Когда я не знаю, что делать, мне хочется бежать куда подальше, а лучше улететь, куда позволит кредитная карточка и «Боинг-747-400».

На последующих страницах я собираюсь описать вам некоторые из случаев, с которыми столкнулся за шестнадцать лет практики, чтобы на этих примерах показать некоторые из разработанных мною приемов. Я поговорю как о наиболее общих проблемах (сон, туалет, приступы раздражения), так и о менее частых (дети-бегемотики, девочки, которые едят только мороженое с гороховым пюре, и девятилетние фашистские диктаторы).

Я также предложу вам заглянуть в гости к Гарри и Салли Хамдинджер. Когда Гарри познакомился с Салли, возликовали все вселенские силы хаоса. У Гарри с Салли самые непослушные, самые капризные дети, каких только можно себе представить. Я хочу, чтобы вы на их примере поняли, как применять усвоенные принципы в самом радикальном случае. Надеюсь, что к тому времени вы сами поймете, как можно решить проблемы Хамдинджеров, но визит к ним мы отложим напоследок, после того как овладеем всеми необходимыми приемами.

Хочу вас заранее обрадовать: все приемы, которые я собираюсь вам показать, довольно просты. Их можно использовать сразу, без предварительной тренировки.

Девочки и мальчики, это вы точно должны попытаться повторить дома!

Похожие статьи

Кнопка «Наверх»